Я существую (еще как ), хотя ничего особенного со мной не происходит, но все же (настоящее время считать условным):
- смотрю «Хоббита», не читав книгу; все-таки хоббиты – вершина эволюции, а валар были первый блин читать дальше- если бы мерссские гномсссы (даже во главе с таким красавчиком, как Торин) вломились к автору этих строк и разорили ему кладовку... произошло бы много что, но ни-ка-ких нежданных путешествий! и никаких попыток спасать тех, кто на тебя же всю дорогу и орет! и вообще, никакой ответственности, сплошной уют и дайте мне залезть под кровать... в общем, Бильбо героооой, кино красивое, дерутся доооолго
- смотрю Евровидение - плохо быть экс-империей читать дальше, никто меня не любит, никто не понимает - но и так ясно, что первое место делают букмекеры, остальные первые места - соседство, но забавно - голосуешь за то, что нравится, а ждешь результатов по каким-то политическим мотивам - и вообще я смотрю не места считать, а послушать неслышную в нашей стране музыку , но переслушивать я все равно буду (и уже) прежде всего нежную Эстонию, добрую и летнюю Мальту, магическую Голландию, ретро-эфэмное Сан-Марино, чудацкую Венгрию (похоже, на венгерском я соглашусь слушать _все!_ - но, между прочим, там интересный чудацкий текст!) и высоколетящую Россию, последнюю - с особым чувством, потому что читать дальше
вот! www.youtube.com/watch?v=mIV67aJAf1Q
И я вовсе не про то, что похоже, я про то, что народ куда больше дозрел до уитнихьюстонских номеров на тему "если бы да кабы" - и правильно, не умцацой единой
- смотрю про прерафаэлитов (ужасно жаль Лиз, и это чуть ли не стирает все впечатление от фильма; шла бы она тогда по улице и не оглядывалась... нет, я не Бильбо; хотя в целом они милые,смешные и безумные непристойно а еще я теперь понимаю (раньше - нет), как можно обозначать секс словом "трахаться" - один персонаж делает это так, что иначе не назовешь ) и читаю «Визит лейб-медика» (предыстория делает персонажа на двадцать порядков трогательнее; жаль короля с королевой, которых не просто приучали к инфальтильности, а ломали под нее, короля - жестче, и жаль врача, который не хотел-не хотел властвовать, а пришлось). Но вывод общий - все-таки я люблю исторические романы, где все персонажи полностью вымышленные читать дальше А то на каждом шагу хочется верифицировать происходящее, и чтобы это сделать, надо все бросить Вообще про реальных людей мне оптимальнее в плане: «пошел туда-то (ссылка на источник), сделал то-то (воспоминания современников), написал об этом в дневнике вот это»... а уже «подумал» и «почувствовал», тем более «оказался гадом/героем», начинает слегка напрягать – потому что если кто-то будет пытаться разгадывать мои незадокументированные чувства и мотивы, скорее всего, промахнется, а почему другие люди должны быть проще меня? Хотя я не могу сказать, что этому принципу всегда следую, и это будет скоро подтверждено
- но обнаруживаю, что мне не хватает сил читать развенчивающие биографии (задача "напишу про того, кого не люблю" интересна, но автора жалко, он так мучается, и напрягает ловить себя на мысли "все то же самое можно было сказать спокойнее" - я это про О.Елисееву, "Дашкова. Академик Екатерины Великой" - как открою на фразе типа "В Академии прощание прошло очень сердечно. За 12 лет в ее стенах уже не осталось врагов Дашковой, только благодарные, облагодетельствованные ею люди", так и не могу читать - хотя, конечно, потом соберусь и, вероятно, оно правда Зато:
занятно про Марту Вильмот
Сама княгиня считала Марту добрым ангелом, посланным ей, чтобы скрасить одинокую старость. В последнее время Марту все чаще называют хитрой вымогательницей, много получившей от богатой метрессы. На наш взгляд, для белого ангела Марта слишком много пеклась о собственных интересах. Для черного – слишком много сделала, увековечивая память «русской матери». На бумаге ею владели высокие чувства, но в реальности она действовала со сметкой и расчетом. А разве не такой была сама княгиня? Под старость судьба подарила Дашковой встречу с собственным отражением. Могла ли Екатерина Романовна устоять? (...) Ирландская бесприданница жила на всем готовом, получала подарки и играла роль жертвы своей сердечной привязанности. Как такое поведение похоже на манеру самой Екатерины Романовны по отношению к августейшей подруге!
и очень верно - про историографию вообще
- Семен Романович ошибался, полагая, что неточности текста «бросаются в глаза всем и каждому» - время работало против него. В живых оставалось все меньше людей, непосредственно знакомых с екатерининской эпохой. И появлялось все больше читателей, способных верить легко, без вопросов.
Однако процесс накопления информации неостановим. В настоящий момент ученые знают об эпохе нашей героини намного больше, чем в середине XIX в. Диктуя мемуары, Дашкова не могла и представить, что когда-нибудь будут опубликованы не только ее письма, но и корреспонденция самой императрицы, актовый материал, уголовные дела. Введение в научный оборот массы иных материалов поставило под вопрос многие утверждения Дашковой.
Современный специалист при чтении «Записок» испытывает оторопь, сходную с той, что охватила Семена Воронцова: «пропасть анахронизмов», «факты не только ложные, но и совершенно невероятные», да к тому же «жестоко оклеветанные лица». Но если тот же специалист уже начал знакомство с эпохой Екатерины II с воспоминаний ее подруги, ему в глаз попадает осколок андерсеновского зеркала, разбитого троллями. Он видит происходившее через дашковские строчки.
Ситуация усугубляется еще и тем, что многие биографы Дашковой используют «Записки» как проверочный источник, просеивая сквозь него факты. Между тем мемуары и весь остальной корпус материалов о жизни Дашковой существуют как бы в разных пластах реальности, не пересекающихся друг с другом. «Записки», при условии доверия к словам автора, предоставляют уют и психологический комфорт.
- читаю Мэлори; Марк Твен рядом с Мэлори рыыыыцарь, рекламный слоган на щите выглядит куда приличнее, чем вражеские мозги на нем же; а вот я не рыцарь ни разу, и дайте мне джойстикчитать дальше, ну даааайте мне джойстик; я никакой геймер, но и то уже немножко разбираюсь в правилах игры: есть копье, меч и латы, встретил рыцаря – не разбирая фамилии, скачи на него в поединок, встретил девицу на коне – выбираешь квест, сшиб рыцаря с коня – плюс двадцать очков, за каждый удар мечом плюс десять, зарубил даму – минус пятьдесят и волоки ее теперь в Рим, опция «чужие латы» резко увеличивает выбор возможных поединщиков, опция «сэр Ланселот» вырубает любого рыцаря с ходу, на уровне «Грааль» правила резко меняются, в частности, зарубленный почем зря рыцарь тоже карается снятием очков, и вообще, шансы пройти уровень очень невелики (а награда за прохождение – гейм овер прямо щас); в общем, если бы столько энергии, сколько затрачено на готические соборы, в то время тратилось на айти-разработки, к двадцатому веку человечество просадило бы все зрение (обычно я в этом ключе думаю про канализацию); и вообще, как можно серьезно относиться к источнику, где боевые отряды формируются по алфавиту?
- еще читаю хрестоматию по средневековой литературе, шалею от веселой жизни студентов-филологов, и все штампы про немецкое искусство категории «дас ист фантастиш» в моих мозгах слетели и перегорели; в аннотации написано про восхищение автора смелостью и чистым чувством девушки из народа, филологи знают, а меня поймало врасплох
читать дальше
Как говорят: сто раз отмерь!
Все взвесь, себя спроси, проверь,
нет ли в душе сомненья
и не нашло ль затменья!..
И слушай, что произойдет,
как в силу договор войдет.
Воображаешь сцену?
Вот я тебя раздену,
и ты, раздевшись догола,
уже не встанешь со стола,
но, стыд превозмогая,
несчастная, нагая,
начнешь кричать беззвучным ртом...
Сказать, что ждет тебя потом?
По правилам науки
тебе свяжу я руки,
и ноги я тебе свяжу,
и прямо в сердце нож всажу,
и, грудь пронзив и спину,
живое сердце выну!
Еще одно узнать изволь:
страшна не смерть. Ужасна боль!.
Что? Ты в ответ ни слова?!
Ты лечь на стол готова?!
А дух тебя не подведет,
когда дыхание сведет?
А при упадке духа -
полнейшая проруха!
О, эта боль! О, этот ад!
При этом нет пути назад.
О, сколь я сам несчастен,
что к этому причастен!
Нет, в жизни мне не повезло:
избрал я злое ремесло...
Ах, погоди хоть малость!.."
Но дева рассмеялась:
"Спасибо вам, великий врач!..
Мне тоже не везет, хоть плачь:
сомнение тревожит
и спасенье гложет.
Поди, и вправду откажусь
не оттого, что не гожусь:
не я оказалась слабой,-
вы оказались бабой!
Да ведь у вас наверняка
от страха задрожит рука.
Вы, первый врач Салерно,-
и трусите безмерно!
Вы зайцу серому родня!
Но только жаль вам не меня,
не смерти моей ранней,-
своих вам жаль терзаний!
А может быть, давно мертво
былое ваше мастерство
и силы в вас иссякли?!
Ну! Я права? Не так ли?!
Я женщина - и я сильна
и в действиях своих вольна,
и я на стол ваш лягу,
но вы - назад ни шагу! (...)
И Генрих в комнату вошел,
увидел тот высокий стол,
где связанная дева,
нагая, словно Ева,
исхода сладкого ждала...
Тут он, схватясь за край стола,
вскричал: "Дитя невинное!
Не буду я причиною
ужасной гибели твоей!
Врач, развяжи ее! Скорей!
Да будет освобождена
та, что для жизни рождена
и столь собой прекрасна.
За что ей гибнуть понапрасну!
Спасибо за твое добро.
А золото да серебро,
согласно уговора,
ты, врач, получишь скоро!"
(И мы заметим мимоходом:
врач счастлив был таким исходом.)
Но когда спасенная поняла,
что судьба ее жертву не приняла,
то, свой стыд позабыв девичий,
против всяких правил приличий,
принялась она истошно рыдать,
на себе в исступлении волосы рвать,
так, что все, кто это видали,
сами также рыдали.
И металась она, и кричала она:
"Боже мой! Я отныне всего лишена!
Развеялся сон мой чудесный!
Не владеть мне короной небесной!
Если бы мне удалось пострадать,
то и впрямь корону небесную дать
должны были б мне за страданья.
Ах, напрасны, напрасны старанья!
О ты, кто благ на небеси,
меня, несчастную, спаси
и господина со мною вместе.
Какой великой лишились мы чести:
он - плоть спасти, я - дух спасти
и, не ропща, свой крест нести!.."
Так она голосила,
о смерти просила,
охвачена безграничной тоской,
к доброте взывая людской.
Но в столь необычном и страшном деле
ей люди, конечно, помочь не хотели.
( Гартман фон Ауэ. Бедный Генрих.)
ИМХО, девушке Генрих неважен, у нее пропуск в рай накрывается, а эти соплежуи лезут со своими сантиментами
- с подачи tes3m читаю «Виконта де Бражелона» и ужасно радуюсь, что меня не хватило прочесть это в детстве; читать дальшеи не только потому, что двор Филиппа Орлеанского, где все участники этого хоровода вокруг английской принцессы с большой вероятностью (а некоторые исторически точно) каждый с каждым хотя бы раз переспали, прошел бы тогда мимо меня; но вообще-то мне бы про двор отдельный текст с Орой и Маликорном в роли главных героев, а то что Дюма их так всех и бросил; но финал мне в детстве было бы однозначно не пережить, пусть мушкетеры никогда не были частью моей биографии и даже не вызывали особых симпатий (точнее, стали вызывать начиная с «20 лет спустя»); но посыл «а потом все кончилось навсегда» обычно вгоняет меня в землю молотом, и посыл начинается даже не со смертей, а с триумфа короля-абсолютиста над нерушимой мушкетерской дружбой, все, эпоха ушла и не вернется, непобедимых МС-героев победили не противники, а вечная суета сует, и это нельзя было назвать достойным поражением – я уже не говорю про то, какую свинью подложил всем заглавный герой, включая читателей и герцога де Бофора (вот и ищи себе красивых адъютантов), и встречи с Бикара-младшим (и все, как эта ситуация, завязавшаяся на первых страницах _трилогии_, развязалась) - Марк Твен со своим замыслом отдыхает; в общем, я до конца понимаю наших кинематографистов и их фанон - _наши_ мушкетеры так не могли
- но теперь мне тоже жаль, что нам когда-то не хватило презренного металла на полнотекстовый сериал; когда вышел наш фильм, все воспринимали его – как всякий отечественный римейк: про то, как все стали старыми и некрасивыми, и как ушло в ту же суету сует великое советское кино; а между прочим, читать дальшетот же Старыгин стал даже эффектнее (ага, по тому же принципу мне Питер О’Тул с морщинами нравится больше, чем без),

Харатьян в роли Луя Четырнадцатого весьма неплох (и жаль, что в роли его двойника, в отличие от книги, ему нечего было играть), англичане правильные такие, Ля Шене – вечная ценность, (а вот Бражелон был правильнее в двадцати спустя), девичью погибель Алексея Ясуловича снять с роли Карла Второго, потому что его там слишком мало, и пусть играет весь филипповский двор,

у него получится, я в него верю,

(на самом деле мне чертовски сложно ловить здесь скриншоты, нормальными редакторами оно не открывается - но и так сцена довольно показательная, детский сад для немощных королей )
и главное – у нас могла быть Красная Шапочка в роли Оры де Монтале!

(Да, автор сих строк проникся Орой, особенно на фоне показательной беседы между циничной Монтеспан и еськой Люськой, золотая середина же, ну). А еще у нас очень грамотная отсебятина, потому что, конечно же, Луиза должна ложного короля опознать, иначе зачем она там вообще болтается
Вот такая мешанина... и это еще не все