Кристомонтия в Театре оперетты

Взвился занавес, и вот кружатся в вихре бала-маскарада пираты, черти, султаны, паяцы, пары в черном, похожие на тени...
Накинем плащ, наденем шляпу,
Укроем маской свое лицо,
И друг за другом, вперед, по трапу,
На карнавальное колесо!
Позор ошибки, боязнь огласки,
Наивных слез постыдный грех -
Ты все укроешь за шелком маски,
На ней написан всегда успех.
Смелей вперед, отбросив робость,
Танцуй с начала и до конца -
И все запомнят твой светлый образ,
И позабудут черты лица!
А чтобы уже ни у кого не осталось сомнений в сущности происходящего, над всем этим великолепием нависает гигантская хрустальная люстра...
В «Московской оперетте» успели поставить два французских мюзикла, а третий французский мюзикл решили написать сами. Получился "Монте-Кристо", - занесло меня туда, понравилось, буду ругаться. Не скажу, что не стоит идти, даже наоборот - но если уж идти, то с совершенно незамутненным настроем. Нет, даже чуть более незамутненным, чем в возрасте, когда читают Дюма Цитаты считать рекламой
читать дальше
В том-то и дело, что слова все больше напрашиваются ругательные, благо поводов предостаточно, а вот общее впечатление очень даже благоприятное. Будь у нас было поточное производство собственных мюзиклов, был бы это никакой не "блокбастер", зато честный и достойный середняк. А так, в силу редкости начинания и в силу избалованности зрителя лучшими заграничными образцами (нелучшие-то до нас не доходят), получилось, попал он сразу под все прожекторы.
"Французский" тут, само собой, не столько первоисточник, сколько принцип построения - то, что когда-то называлось "ревю". То есть, как правило, отдельные номера, мало-мало дуэтов и несколько хоров. Причем большинство из этих номеров решены в духе "стоит и поёт" И, после того, как во втором номере показали шикарное море на огромном экране, в последующих номерах тоже хочется на что-нибудь этакое посмотреть. Потому что синтетический жанр - именно это и есть: если не заслушиваешься музыкой, нужны слова, а если не захватывает ни то ни другое, тогда следует бросить все силы на зрелище.
Из категории зрелища тут, правда, есть изобретательные декорации - одни и те же блоки то раскрываются парусами, то смыкаются в пространство темницы, а то обрисовывают колонны маскарадного зала. И, соглашусь, это да - только происходят эти метаморфозы опять же на границе между номерами, так что в номерах особо ничего визуального не происходит. Уж я не знаю, почему при каждом появлении нового мюзикла на нашей сцене упорно вспоминаются все предыдущие, но и здесь тенденция эта есть - и подчас оборачивается не совсем выгодным сравнением. Вспоминаешь, как сдвигаются камни Нотр-Дама над головой Фролло, или как внутренние демоны обступают капитана Феба, или шествия Монтекки и Капулетти - и не видишь, не видишь подобных задумок на этой сцене, а ведь можно было бы, можно бы...
(Даже вот "Норд-Ост" промелькнул, когда арестовывали бедолажного Эдмона - точь-в-точь как отца Сани Григорьева, вплоть до обещания "авось начальство разберется" И теперь ведь так хочется на "Норд-Ост", черт побери... А когда в сцене свадьбы достали голубые занавески и стали изображать из них море, на миг подумалось: "Ох, неужели будет "море волнуется - раз" из "После дождичка в четверг"?! )
Кстати, почему еще вспоминался "Норд-Ост" - именно по незамутненности требуемого настроя. Нет, циникам можно тоже неплохо поразвлечься, как развлекалась на "Норд-Осте" компания, угодившая на соседние со мной кресла, но зачем? Циникам и без того везде у нас дорога, а вот пафоса давненько мне в таких концентрациях не показывали. Доминирующая окраска - мелодраматизм и сильные стр-р-р-расти, которые в основном выражаются напряжением голосов исполнителей (как будто они принимают участие в негласном конкурсе "сшиби люстру" - впрочем, при хорошем микрофоне это и не штука). Вообще, на номерах так явно написано то, что они хотят сказать, что от этого начинаешь соглашаться с авторами, и впечатление само собой "достраивается" до идеально требуемого: вот это был светлый лирический номер, это веселая массовая сцена, а это отчаянный крик души, а это вот проникновенный монолог, грозный, как поступь неумолимой расплаты... И, знаете, действует
Еще про "фрацузскость". В недобрый час, в проклятый час... экхем. Я же говорю, что еще немало мюзиклов вспомню. Так вот, в одну далеко не прекрасную минуту французы научили-таки наших рифмовать лямур и тужур. Благо у нас таковых предостаточно - любовь и кровь, страсть и власть, капитан и океан, года и седа, молчи и в ночи, вижу и ненавижу, смех и грех... И все эти вечные пары, включая последнюю, в "Монте-Кристо" наличествуют, никто не забыт, ничто не забыто. Потому что тут не скудость воображения (ну не верю!), а последовательная концепция - что стихи должны сопровождать музыку, и красота их - не в красивых словах и мыслях, а в геометрической точности и симметричности. Юлий Ким, переводя "Нотр-Дам", писал свой перевод прямо поверх Пламондона, не заботясь ни о рифмовке, ни о ритме, ни о повторах - вот теперь-то, похоже, он осознал, как надо было поступать с Пламондоном. Только теперь, когда он так обошелся с самим собой, получился сдвиг по фазе, тем более что зритель-то у нас не французский...
А наш зритель привык слушать слова. Даже если слова - "ту-ту-ту, на-на-на". Его так приучили, когда он еще слушал "Буратино" и "Про Красную шапочку" , "Пеппи Длинныйчулок" и "Мэри Поппинс, до свидания", "Д'Артаньяна и трех мушкетеров", "Труффальдино из Бергамо", "Обыкновенное чудо", "Тень", которая обойдется, "Остров погибших кораблей", "Руанскую деву по прозвищу Пышка", "Орфея и Эвридику", "Юнону и Авось"... Поэтому, что простится французам, здесь можно лишь понять - действительно, симметрично, но не более...
По земле и по воде,
И во сне, и наяву,
Я всегда иду к тебе,
Я всегда к тебе иду,
По заброшенной тропе,
И в молитве, и в бреду,
Я всегда иду к тебе,
Я всегда к тебе иду...
В результате наиболее геометричные тексты все равно написал композитор Роман Игнатьев - ему и карты в руки, он-то свой ритм чувствует, как свои пять пальцев. И, как ни парадоксально, негладкие рифмы и даже вовсе не рифмы звучат лучше, чем лямур-тужур.
Кто ты?
Взгляд твой - словно выстрел, но кто ты?
Кто ты: Монте-Кристо? - но кто ты?
Я не знаю, я боюсь узнать тебя!
Режет,
Как ножом, предчувствие режет,
Сердце мое лезвием режет,
Не терзай, не мучай, не томи меня!
Или тот номер, на который меня таки подсадили до состояния зависимости:
Нам,
И крылатым парусам,
И сильным волнам
Дай свободы своей,
Соленый ветер!
Зовет
Неизвестное вперед,
Корабль наш облаком тает вдали...
Вообще, что касается персонажей, то главные как-то ушли в тень, зато выступил на сцену фактурнейший Бертуччо - мало того, что портосовские габариты Александра Голубева, на которого ну никак не лезла фролловская ряса, здесь оказались в самый раз под костюм бравого моряка, так этому персонажу отдана не только самый энергичный, но и самый, пожалуй, лиричный, парящий над морскими волнами номер...
Все равно не исправить уже ничего,
От беды не избавить уже никого,
И не стоит на чудо надеяться зря –
Не бывает апреля среди января...
(Это вы сейчас музыку не слышите, а музыка действительно эти слова окрыляет...) Вообще, что касается музыки - она здесь самое симпатичное, и очень грамотно люди делают, что продают диски - потому что мюзиклы, которые можно прослушать один раз, не "подсадившись" хотя бы на неделю, я, признаться, не совсем понимаю... Слегка ностальгическая волна, к тому же, почему-то тянет вспоминать ВИА незабвенных восьмидесятых.
Возвращаясь к фактурным персонажам, которые все сплошь второстепенные - на фоне главных героев, в первом действии и вовсе двух неярких бликов света, ну и во втором, за исключением процитированного номера Мерседес, не слишком-то выступающих на передний план - весьма, например, красочен в первом действии Фернан, - пожалуй, не хуже Тибальда, особенно на фоне главных героев, в первом действии и вовсе двух неярких бликов света, ну и во втором, за исключением процитированного номера Мерседес, не слишком-то выступающих на передний план...
Кровь моя горяча, моя воля сильна,
Я отважен и молод.
И моя, и моя наступила весна,
Но в душе моей холод!
Я стою, словно дело мое сторона,
Я глаза свои прячу,
Но не меньше других я имею права
На любовь и удачу!
И два злодея (их тут два, Фернан и Вильфор) впечатляюще молятся о прощении грехов, сразу же оправдывая себя нравами века...
Кстати уж сказать, еще понравилось, как компактно и не без остроумия уложили большой сюжет в краткое пространство спектакля. Да, пробежались по верхам, но длительность и иногда затянутость номеров, по-моему, вполне компенсировалась динамичностью действа.
Далее, довольно интересная концепция у юного негодяя Бенедетто - он как пришел в костюме паяца, так и по жизни все паясничает да ерничает:
Я люблю свою подружку
Не за мушку на щеке,
А за то, что под подушкой
У подружки в кошельке! - и номер его, на самом деле, таит довольно много возможностей, чем было мне в нем показано: действительно, парень, почти издеваясь, бьет на жалость обвинителей (сейчас ведь еще и "Усатого няня" вспомню), а ведь боль его все-таки правдива:
Всю жизнь – ни отца, ни матери,
Ни любви, ни ухода никакого,
Зато меня били, колошматили,
Почитай, места нет на мне живого!
Зачем меня бросили родители?
Хоть бы раз посмотреть на эти рожи!
Найдите их, я прошу, найдите их –
А потом их со мной судите тоже!
Папа! Мама!
У меня на сердце рана!
Где вы были,
Ну зачем меня родили?
В нашей стране есть много сиротских песен (с) "Наше радио".
Зато потом, не иначе как в честь Года Семьи, следует весьма мелодраматичный и довольно странный дуэт обретенного сына с нашедшей его матушкой, на полном серьезе и на том же пафосе, что, пожалуй, странновато...
А еще мне, кстати, здорово мешал костюм этого героя, - хотя общая концепция костюмов, маскарадный наряд как символ, очень симпатична - но вот этот зеленый цилиндр и сюртук фасона "спустя рукава", стесняющие столь необходимую ему свободу движений. Махнуться бы ему с тем персонажем, который шел у меня все это время под кодовым именем "кот Бегемот" и который, оказывается, на самом деле Бошан - а на самом-самом деле просто абстрактный журналюга, предводитель "почтеннейшей публики". Граф знал, что делает, когда отдавал своих жертв ей на растерзание...
Хотим сенсации мы, хотим сенсации,
Хотим смотреть на безопасном расстоянии,
Как возвышаются и гибнут репутации,
Как созидаются и тают состояния.
Вчера – монархия, сегодня – республика,
А дальше – снова смена декорации,
А мы - все та же почтеннейшая публика,
И мы хотим, мы требуем, мы требуем сенсации!
До одной сцены все-таки, по-моему, стоит дожить - когда таинственный граф, завершив свои разоблачения, но по-прежнему осаждаемый любопытной публикой в ожидании сюрпризов, разворачивает свои разоблачения чуть ли не в зал:
Перечислить униженных вами и оскорбленных?
Рассказать, сколько грязи на ваших миллионах?
Кто следующий?
Ким кое-где все же отыгрался за оковы пламондонства - вот, например, слегка шекспировский арабеск в виде полупьяных стражников, сбрасывающих мешок с мнимым аббатом в море:
Ну что, дружок, - прощай, дружок,
Последний час пришел.
Такой был хилый старичок,
А нынче так тяжел!
Что тут сказать – никак, видать,
Не хочется ему
Вот так навеки покидать
Любимую тюрьму!
Он здесь задаром ел да пил
И дрыхнул день-деньской,
Теперь пора на рыбий пир,
Хлебнуть воды морской.
Кто раньше сам омаров жрал,
Тот нынче - к ним на стол.
Давай, дружок, плати должок -
Пошел, пошел, пошел!
И кто бы мог подумать, что номер, в котором ни один из двоих исполнителей не возьмет ни одной верной ноты, так меня порадует
А вот за аббата обидно, не дали ему полноценного номера, только участие в речитативном диалоге, где восемь раз повторяется "сделай это, Эдмон Дантес"...
Но что хочется сказать под занавес? В одном отношении этот спектакль замечателен: он словно создан для того, чтобы порождать вокруг себя фэндомную среду - потому что актеры, занятые в нем, уже полюбились зрителям. (Между прочим, что я никого из актеров не выделяю, это значит, что они все на своем месте и, по-моему, вполне органичны )И это наполняет все, что представлено здесь в виде форм, ожидающих наполнения, требуемым для этого содержанием. Еще раз повторю, все выстроено так, что до идеального конечного результата довольно легко домысливается. И тот, кто домыслит, почувствует магию, неведомую строгому критику, и будет бегать на спектакли по десять раз, таскать цветы, подбирать на пианино, делиться впечатлениями с сотоварищами, сравнивать, пламенеть, испытывать счастье... И, хотя мне не бывать тем, чем не удавалось быть даже в соответствующие годы жизни, частица этого счастья досталась мне в тот день. За что всем, приложившим руку к этому труду, большое и искреннее спасибо
Цитата недели:
ЭДМОН. Знаешь, а я видел Наполеона... (показывает на метр от пола) во-от такой!
слегка UPD
и еще раз UPD. Месть графа оказалась непредсказуемой - меня потянуло туда на второй раз. После того, как всю эту неделю эти два диска меня буквально не отпускали от себя, пока полностью в меня не внедрились И оказалось, что добрая половина моей ругани - чудовищно несправедливая клевета, порожденная неправильной точкой зрения на происходящее - и это меня очень радует.
Люди, не берите места боком к сцене, пусть даже и в ложе бенуара! Лучше дальше, но поцентрее, и желательно на верхотуре . Иначе мнение будет однобокое, как было у меня
неоднобокое мнение
Потому что Флитинг весь прошлый раз ломал голову, почему же это они не используют такой шикарный экран, раз уж начали во втором номере - а оказывается, преотличным образом они его используют, только в глубине сцены. И, когда смятенный Фернан расхаживает по сцене, на экране сгущаются облака, чтобы разразиться грозой, а когда несчастный узник замка Иф застывает в своей камере, серые волны бьются о каменную кладку... И, когда Мерседес на балу мечется между колоннами, оказывается, она так четко переходит из ниши в нишу, что залюбуешься... А "лишняя" пошатнувшаяся колонна бального зала! А изящнейшая мачта с парусами в том же "Соленом ветре" - где были мои глаза?! (Они, конечно, были в первый раз забыты дома , но меня это не извиняет) Я уж не говорю о том, какие вензеля выписывает на декорациях художник по свету Глеб Фильштинский - увы, без должных знаний такая работа часто воспринимается как должное, без благодарности, и понадобилось почитать рецензии, чтобы понять, какой же это действительно его бенефис... Но действительно впечатляет
Еще чем хорошо смотреть на сцену прямо - сразу появляется глубокий респект к кордебалету и к режиссеру. Мало того, что все танцующие действительно синхронны и слаженны - но ведь, если бы все это выделывала единственная пара в центре, наверное, аплодисменты сопровождали бы каждую поддержку и каждый подхват! Оно того стоит . А так - вся эта красота, еще и умноженная в несколько раз, отступает в стороны, чтобы служить сюжету - но не забывается. Режиссер же (оказывается!) выстраивает всех, кто находится на сцене, в очень правильные картинки - что танцующих (в первый раз даже не удалось уловить четкости разделения мужчин и женщин), что поющих. Особенно касается нелюбимой, но здорово выстроенной сцены Бенедетто с преступной матерью, когда они столько времени притягиваются-отталкиваются, не решаясь даже подойти друг к другу, и местонахождения Фернана во время номера Гайдэ.
И вообще, постепенно начинает вспоминаться все хорошее, что было замечено с первого раза - и почему-то просеялось из моей дырявой памяти. А ведь танец с цепями вокруг Гайдэ - и тогда бросилось в глаза, что замечательная находка. А ведь демоны из Нотр-Дама мне вспомнились не случайно, они там именно что были, и очень к месту. А ведь второй раз подряд неизменная радость зала при виде маленькой Валентины и меня не оставила в стороне... А номер о замке Иф, который они зажали на диске и тоска по которому, главным образом, и потянула меня на место происшествия, действительно хорош... А ведь финал удивительно грамотный (не объяснение в любви, которое и прощание - хотя это тоже грамотно и по сюжету), а именно финал, "маскарадный" выход действующих лиц, которым предоставляется возможность спеть под занавес еще пару фраз...
На карнавале, на карнавале
Дни нашей жизни летят, летят -
Мечта о счастье владеет нами,
И не страшит нас боль утрат.
На карнавале, на карнавале
Свои законы, своя мораль -
Лети за счастьем, не знай печали,
Раскинув крылья и глядя вдаль!
В разгар веселья и в вихре танца,
Раскинув крылья и глядя вдаль,
Лети за счастьем, не попадайся,
А попадешься - пропадай!
Итог еще раз подтверждается: главное - принять правила игры, и, если это удастся - будет много удовольствия