Что такое Россия?
Собрание людей, из которых каждый недоволен тем делом, которое ему «приходится» делать.
Видали ли вы довольного своей профессией человека?
Возьмем чиновника... Я не говорю о высших, которые, как орлы, парят в сфере высших предначертаний и вьют свои проекты на вершинах высоких соображений. Нет, возьмем обыкновенного, среднего чиновника, делающего обычное, повседневное дело. Может он, будучи выведен в каком-нибудь самом необыкновенном фарсе, воскликнуть:
- Ах, как хорошо быть чиновником!
Весь театр расхохочется, но найдет:
- Совсем уж неправдоподобно!
- Чиновник? Чиновник отличается от обыкновенного смертного только одним. Всякий человек зависит только от собственного несварения желудка, чиновник еще и от чужого. Несварение желудка у начальника – и выговор, замечание, лишение награды! Жалованье – грош. Бьешься как рыба об лед...
- Но зато дело-то, само дело!
- Какое же это дело? Мы куда-то что-то пишем, а оттуда только слышим, что это ни к чему не ведет.
читать дальшеВот и все.
Найдите мне умного, развитого чиновника, который бы верил в жизненность и плодотворность канцелярщины.
Возьмем лиц «либеральных» профессий. Большой адвокат в отчаянии от своего ремесла.
- Помилуйте, я являюсь тогда, когда все в сущности уж почти кончено. Улики собраны, скомбинированы. Подсудимый на три четверти уж признан виновным, - сидит на скамье подсудимых. В то время, когда идет настоящая-то, решающая судьбу борьба, во время следствия, меня и нет. Я похож на доктора, которого зовут только к умирающим. Много ли тут сделаешь! Какая это профессия! Сколько душевных мук перенесешь!
Маленькие адвокатики, не задающиеся такими «вопросами», тянут себе лямку, получают «за выход».
- Но дело ведь вы делаете?
- Какое это дело? Так, кляузы поддерживаем.
Из писателей один только Щедрин завещал сыну:
- Нет выше и почетнее, как звание русского литератора.
А все большие и маленькие, по три раза в день вспоминают слова Пушкина:
- Что это за несчастие с умом и талантом родиться у нас!
Актер всегда говорит:
- Мой сын будет доктором... Мой сын будет инженером...
- А актером?
- Избави бог!
Одно есть – доктора. Те всегда в пьесах говорят очень громко о счастье быть врачом, врачевать, помогать и исцелять...
В пьесах-то они очень довольны своей профессией, а вот по статистике-то никто так рано не умирает, как доктора от нервного переутомления.
Скажите любому земскому врачу:
- Врачевать, - как это должно быть отрадно!
- Пичкать какими-то пилюлями, микстурами человека, которому нужны не порошки, а хлеб! Как это необыкновенно «отрадно»! Чувствовать на каждом шагу свое полное бессилие!..
Из десяти русских врачей вряд ли один даже и верит в медицину. Заниматься изо дня в день, всю жизнь делом, к которому не лежит сердце! Какая это должна быть каторга! Я со слезами, например, всегда читаю «Московские ведомости». Бедный г-н Грингмут! Что должен перечувствовать он, садясь к письменному столу. То же, что каторжанин, когда его приковывают к тачке.
Человек хотел бы писать настоящие, голые, неприкрашенные «донесения», а он должен издавать все-таки газету!
И так всю жизнь!
Это каторга с прикованием к письменному столу! Школа спасает нас от многих тяжких ощущений.
Наша средняя школа приучает нас к тому, что нам предстоит испытывать во всю нашу жизнь: заниматься делом, которое не по душе, относиться к нему «по-казенному».
- Сбыл, да и с рук долой!Влас Дорошевич. Маленькие чиновники. 1905 год, господа. Это я еще про бьющую и командующую полицию не цитирую. А контекст "модно быть геем" меня убил.
читать дальше
- ...Вы Задерихина фамилию, чай, слыхали?
- Это который с мужчинами... Даже говорить неудобно... Про себя все печатает?
- Вот, вот! С письмоводителем, говорит, губернского правления жил. Вы только подумайте! Письмоводителя везде, как жену представлял. Так везде и был принят. «У меня, говорит, Иван Иванович об одном только жалеет: что детей у нас нет!» Ужасались все: «Верхов разврата человек достиг!» А увидал у меня подругу Пашу Залетаеву, - невеста, фабрика за ней, - сразу от своей веры отрекся. «Вы, говорит, меня другим человеком сделали!» Жениться – и никаких. «А не то, говорит, еще в худших пороках, чем прежде, погрязну. Детей резать стану и кровь, как квас, пить. И все, скажу, через вас. Осрамлю!» Сдурела Паша, пошла. «Обновлю, говорит, этакий тигр!» А тигр-то теперь цельный день в фабричной конторе сидит, на счетах щелкает, не вытащишь его оттуда. Тигр, и на счетах! Ну, посудите! Муж как муж. Я так думаю, что и письмоводитель-то был так, для знаменитости. Ничего и запрещенного промеж них не было. Так, для славы про себя в газетах писали.
(Влас Дорошевич. Декадент. 1912 год)Интересно, действительно была аудитория, в которой можно было таким образом манипулировать в корыстных целях - или это уж он выдумывает из неприязни к декадентам вообще? С другой стороны, чем-то знакома эта сказочка о раскаявшемся грешнике, не только в контексте... "выйди за меня, я брошу пить!"